В Первоуральске сегодня состоится официальное открытие центра социальной адаптации в честь преподобного Моисея Мурина, который станет альтернативой спецшколам и воспитательным колониям. Это первый такой центр в Свердловской области, и организаторы надеются, что он окажется не единственным. О том, как православные педагоги наставляют на путь истинный «трудных подростков», – в материале «ФедералПресс».
Почему Первоуральск В получасе ходьбы от первоуральской автостанции, недалеко от политехникума и станции переливания крови, расположено необычное двухэтажное здание, которое снаружи выглядит совсем небольшим. Именно там трое воспитателей несколько месяцев работали всего с одним подопечным. После официального открытия число воспитанников со временем должно увеличиться до пяти. О необычном эксперименте в Первоуральске заговорили почти два года назад – во время визита уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой. Но к этому вело целое стечение обстоятельств, рассказывает руководитель центра гуманитарной помощи православной службы милосердия Евгений Шатских. Именно он сейчас по совместительству возглавляет и центр Моисея Мурина. «Мария Алексеевна хорошо знает нашу службу и ее руководителя, протоиерея Евгения Попиченко. У нас были очень теплые отношения, еще когда она руководила «Кварталом Луи» в Пензе, мы туда ездили по многим вопросам, отправляли на стажировку сотрудников», – вспоминает Шатских.
Поэтому Львова-Белова предложила именно уральцам воспользоваться опытом центра святого Василия Великого в Петербурге, который успешно работает уже двадцать лет. Его результаты по перевоспитанию заметно превосходят показатели государственных спецшкол и колоний: гораздо меньше подростков возвращаются на криминальный путь. Но до сих пор питерский центр был единственным, и организовать второй оказалось непросто. Первой задачей уральцев было найти судью, которая согласится отправлять подростков в необычное заведение. Екатеринбургские суды отнеслись к идее скептически, а вот председательница Первоуральского горсуда Екатерина Елисеева лично съездила в Санкт-Петербург и вернулась оттуда горячей сторонницей новой методики. После этого служба милосердия арендовала помещения бывшего частного садика на улице Гагарина. Именно там сумел побывать корреспондент «ФедералПресс». Ребенок улицы Первый подопечный центра – 16-летний светловолосый Антон (имя изменено), житель поселка под Первоуральском. Парень попался на краже, и суд предложил вместо колонии условный срок с адаптацией в новом центре. Антона и еще одного ребенка воспитывала мать, для которой, судя по всему, воспитание сводилось к питанию. Когда мальчик перестал ходить в школу, мать перевела его на семейное обучение, но фактически ничему не учила. Он третий год числился в одном классе – даже ровесники из поселка начали дразнить его умственно отсталым, и Антон стал водиться с малолетками. Себя он называл «ребенком улицы», говорит Шатских. Днем подросток валял дурака, а ночами играл в телефоне. Недели проходили за неделями, и ничего менять он не собирался. «Он связался с дурной компанией, потому что ему надо было с кем-то делиться своими переживаниями. В результате он застрял в этом микромире, в этой тусовке ребят, которые так же проводили время. «Пойдем покурим? Пойдем! Смотри, какие тачки! У нас будут такие же! А пойдем витрину разобьем, а давай товары заберем, а давай продадим?» У них нет ни финансовой грамотности, ни навыков планирования, ни каких-то ценностей, вообще никаких ориентиров нет», – сокрушается общественник. Уровень невежества и представлений о жизни Антона на первых порах шокировал педагогов: хотя парень вовсе не является «умственно отсталым», он практически не интересовался тем, что происходит за пределами поселка. «После «семейного обучения» он абсолютно необразованный. Когда человек ходит в школу, у него хоть что-то откладывается, нейронные связи формируются. А у Антохи ничего не формировалось», – удивляется воспитатель Константин, длинноволосый бородач с татуировкой креста на шее и горного пейзажа на руке. В то же время петербургская методика рассчитана как раз на таких «сбившихся с кругу» подростков, а не на закоренелых малолетних преступников. Поэтому суд и выбрал именно Антона для эксперимента по адаптации. Методика адаптации Как объясняет Евгений Шатских, в центр подростков направляют по решению суда, но при согласии самого фигуранта дела и его родителей. Им даже проводят целую экскурсию, чтобы они могли оценить место реабилитации. Затем с центром подписывают договор. Например, Антон будет находиться здесь девять месяцев. Если подопечный трижды нарушит местные правила, то его ждет повторный суд, который сможет ужесточить наказание. Согласно методике, от двух недель до месяца подросток находится в «карантине»: он сдает мобильный телефон, не может встречаться даже с родителями и выходить за территорию центра. Это нужно, чтобы ослабить его связи с дурной компанией. Второй этап – обязательные мероприятия, включая учебу, занятия спортом, волонтерство, посещение театров и музеев, мастер-классы, беседы с психологом. Параллельно психолог занимается и с родителями ребенка: как убежден Шатских, проблемы кроются не столько в окружении детей, сколько в самой семье. Кроме того, служба милосердия готова оказать родителям подопечных юридическую помощь: например, добиться назначения пособий или выплаты алиментов.
На третьем этапе программа становится более индивидуальной, одновременно к работе подключают специалиста по профориентации, который помогает подростку определить цели в жизни. Тогда же ребенка начинают отпускать домой на выходные. Наконец, на финише адаптации он полностью распоряжается своим временем и приходит в центр только на ночь. Если он не допустит «срывов», руководство сможет рапортовать об успешном завершении программы. «Учитывая, что подопечный у нас лишен постоянного информационного шума, у него появляется голод. Он впитывает, впитывает и впитывает. Вот Антон недавно у меня в шахматы выиграл. Я, конечно, не самый сильный игрок, но человек даже таблицу умножения раньше не знал. Утром сам встает делать зарядку, здоровый уже стал, выносливость появилась. Но его приходится дисциплинировать, приучать к распорядку. Он уже осознал свои слабости, и мы сейчас по ним бьем. Задача же в том, чтобы научить его ставить цели и их достигать», – рассказывает Константин о процессе адаптации. Молиться не заставят Сам Константин хорошо понимает воспитанника: его детство проходило на Уралмаше в «лихие девяностые». В 13 лет порвал с дурной компанией, увлекшись занятиями в туристическом клубе. «Была школа, грубо говоря, ботаников, там были более развитые ребята, а была наша школа, где наркоманы и всякая шваль. Вот из этой компании я и потянулся в ту, но в школу-то я ходил здесь. И все завертелось: и буллинг был, и «терки», и силой пытались продавить. Но спас какой-то промысел божественный», – рассказывает он.
Хотя сотрудники центра и верят в божественный промысел, воспитанникам православие они навязывать не собираются, уверяет Шатских. «У нас нет задачи заставить их читать утренние или вечерние молитвы. Мы можем миссионерствовать своим примером: сотрудники имеют право поститься, ходить в храм, рассказывать о Христе. Мы всегда спрашиваем, есть ли у воспитанников вопросы к священнику. Но нет цели превратить это в какую-то секту. Наша основная задача – сделать так, чтобы ребенок в дальнейшем не совершал правонарушений. Чтобы он поменял свое мышление, свое общение с родителями, чтобы у него появились другие принципы в жизни. Мы показываем, что есть другие пути, что можно жить так, а можно этак», – говорит он. Сами миссионеры тоже пришли к вере разными путями. Например, Константина обратила к церкви его третья жена, которая с детства была православной, а первое знакомство со священником у него произошло в гостях, «под выпивку и разговоры». Кстати, потом брак распался по вине жены, но Константина от веры это не отвратило: он лишь убедился, что бес может искусить каждого. Финансовый вопрос Сейчас в центре ждут прибавления: по решению судов к ним направили еще двоих парней. К тому же есть ходатайство детского омбудсмена Курской области о приеме подростка с территорий, где шли боевые действия. Недавно православная служба милосердия подавала заявку на президентский грант: финансирование позволило бы принять еще 8 подопечных. С первого раза получить поддержку волонтерам не удалось, но они надеются, что со временем смогут развить проект и даже открыть новые подобные центры. «Вроде нам идут навстречу, а вроде и сомневаются, много кто говорит, что это бесполезная трата денег. А я отвечаю, что по основной профессии спасатель и у нас день тренировочных полетов стоит 2 млн рублей. А недавно я был на тренировке космонавтов – это вообще огромные деньги. И что, бесполезно тратить миллионы на то, чтобы прокачать наши навыки и когда-то, возможно, кого-то спасти? Мы измеряем мир деньгами, но ведь есть и что-то большее», – заключает Константин. Фото: ФедералПресс / Александр Калинин
Свежие комментарии